|
Статьи - Отчеты - Рассказы - Фотоальбомы - Творчество - Слеты - Советы - Снаряжение Природа - Цветы - Животные - Грибы Архив Форум Чат |
Полярный Урал - 2007
13.07 Поезд Москва-Лабытнанги, 15.07 станция Харп.
Уважаемый читатель, дневник писали три человека, один из них оставался в базовом лагере (есть повторы, но от разных людей) Основной текст Виктор Пшеничников,
12 июля Провожало нас необычно много народа - родители Ремизова, мама и сын Макса, Наташа и Таня Скрипкины, Чернов и Зак, Юля, Сергей Ремизов и Паша муж Лены сестра Жени жены Макса. Поезд Жигули. Собирались 7 человек. Уговорили Костика на рыбалку! 8-м (4 байды). Друг Макса вдруг отказался и нас снова 7. А билетов 8, теперь у нас в поездах туда лишнее место. 13 июля Москва. Перетаскиваем вещи на Ярославский вокзал. Вещей уйма... Погрузились, сели, почти не пили, - обслуживание идеальное, - Жигули! ...Наш вагон всегда в самой дальней точке перрона независимо от порядка номеров. Я практически только иногда таскаю свой рюкзак. Народ пошел по магазинам. Поехали на рынок "Экстрим", потрясающе - есть все и сравнительно недорого, можно ходить весь день. Купили мне две гермы и замечательную куртку, неопреновые ботинки Максу и по мелочам. Ремизов купил волчью шкуру за 15 тысяч и гитару задорого. Настроение романтическое с легким предчувствием финансового дефицита. Посадка на поезд "Москва - Лабытнанги". Ливень. Выйти невозможно. Вдруг он резко прекратился и мы понесли вещи, нести далеко и снова ливень. Под самым сильным дождем Кораблин еще раз пошел за вещами, но они уже кончились. Макс виртуозно рассовывает вещи в купе. Уложились, сели есть, я сел писать. Не пьем, хотя у Ремизова виски, коньяк и 5 литров спирта. В Москве купили гитару (Ремизов), но денег ему собирать не стали. Денег у Леши больше нет, это очень странно для Ремизова. Денег у Леши больше нет и чувствует он себя как-то неуверенно, - редкое для Ремизова состояние души... Но полезное... РЕМИЗОВ БЕЗ ДЕНЕГ! Это круто! Итак: Скрипкин, Кораблин, я, Овсянников, Ремизов, Смородинов и Костик (маленький). Пятеро имеют отношение к КуАИ (СГАУ). Идем под флагом СГАУ уже не первый раз. Скрипкин - начальник, я - завхоз, Костик и Леха - снабженцы-рыбаки, профессор - костровой, Артем - фотограф, я - турист-одиночка. В горы собираются Мишук, Дима, Тема и Макс. В базовом лагере планируется мощная рыбалка. Это пока мечты! За окном ели и березы, вдоль дороги иван-чай. За ночь всего одна остановка - Ярославль. Пока нас тянет электровоз. Клубника 300 руб за кг. Солнечно и тепло. Читаем журнал "Рыболов" номер 4 за 2006 год. Там про наш маршрут и про рыбалку. На фото все без накомарников и весело рыбачат и купаются. Гнуса на фото не видно. Группа таэквондистов от 10 до 14 лет возвращается с юга в Салехард. Стоит на минутку выйти, как купе заполняется детьми, которые играют в карты двумя колодами. После Котласа едем хвостом вперед. Под электровозом ехали по рельсам без стыков, сейчас под тепловозом с веселым перестуком. Едем по печально знаменитой Северной железной дороге, дороге на Воркуту и Салехард, дороге, на каждую шпалу которой приходится по двое погибших при ее строительстве (вольная цитата Солженицына). Выпили литр виски и гитара запела. Едем уже вторые сутки, а пьем первый раз! Учитывая места, по которым едем, хочется петь "По тундре, по железой дороге". В вагоне ужасно жарко. По вагону бегают девочки в шортиках. А в Жигулях было холодно от кондиционера. Все по пояс голые. Жаль, кроме девушек. В вагоне ужасно жарко, нечем дышать, бегают девочки в шортиках. Кроме них все по пояс голые и потные. А в Жигулях ночью даже было холодно от кондиционера, вспомнишь тут Самару. Начались белые ночи... 
Небо заката и небо рассвета,
(Это про Карелию, там тоже белые ночи, но это о другом походе...) 15 июля Ночь. Жара! Кашель девочки таэквондистки. За окном болота, как ухоженный английский газон. Солнце. В небе не облачка. 7-50. Слева горы со снежниками. Это Приполярный Урал. Инта. Приходят местные милиционеры, переписывают едущих и проверяют документы у немногих едущих. Сурово. Пересекаем Полярный круг. Началась тундра. Станции, состоящие только из домика самой станции. Никакой жизни вокруг не видно, откуда берутся и куда деваются выходящие на станциях люди, абсолютно неясно. Стела "Европа-Азия", самая северная стела на Урале. Прибыли в Харп (другое название "Северное сияние"). Кажется, на местном языке "харп" и означает полярное сияние. Поселок Харп стал знаменитым, после того как там стал отбывать срок Платон Лебедев. Выяснилось, что в маленьком поселке две зоны, еще гулаговских времен. Единственные грузовики, которые мы увидели - для перевозки заключенных. Они по-хозяйски ездят по привокзальной площади. Главные в этом краю - это они, охранники. В нашем поезде аж 3 вагон-зака. Нас встречают пьяный водитель вездехода и стремный мужичек на японской газели, который за два раза (по 800 руб) (пора привыкать к северным ценам) перевез нас к вездеходу. Водитель не просто пьяный, а пьяный в дым, хлам и, не знаю, во что еще может быть пьяным северный егерь. Увидев вездеходчика в таком состоянии, я сильно засомневался в том, что мы сможем добраться до места. Еще больше я засомневался, когда поначалу исчез газелист. Поймать другую машину там просто нереально, а добраться до вездехода с нашей горой вещей еще более нереально. По пути купили хлеба и воды. И пива! В душном кузове вездехода оно приятно скрашивало дорогу. Про вездеход пусть напишет кто-нибудь другой - сил и слов нет. Встреча с Вездеходом! Напоминает старую больную черепаху на гусеничном ходу, с загаженным кузовом под крышей - панцирем, на котором разместились все наши рюкзаки, байдарки, шкуры и мы сами в свободных позах. Первые же завывания мотора и лязг гусениц рассеяли все наши сомнения и надежды на самый скромный комфорт. 
В 18-30 выехали. Через 10 минут по обычной дороге делаем левый поворот и вот она,- первая встреча с полным бездорожьем. Вездеход впечатлил. Я вспомнил, что такого же видел в походе на Маньпупунер. Мы шли от Печоры в сторону "пупов" по лесу и вдруг наткнулись на широкую непонятно откуда взявшуюся там просеку. На радостях помчались по ней. Но просека также внезапно кончилась. На самом ее конце стоял убитый вездеход. Эта просека была от него. И лишь смерь прервала его движение по непролазному лесу. Это чудо техники ездит по снегу и болоту, преодолевает препятствия, плавает, только что не летает. Местное население провожает нас в дорогу. Тревога за нашу судьбу немного поутихла, когда я увидел, что вездеходчиков трое. Как-нибудь доедем. Почему-то отметил, что ружья с собой они не взяли. Это обрадовало. Но ножи висят на поясе. Это огорчает. Завезут в лес и там... Появился и попутчик, слегка ботанического вида биолог-орнитолог из Чебоксар, работающий в какой-то экспедиции. Поедет с нами до конца. Это радует. Все-таки свидетель. 14 с половиной часов по рекам и болотам. Дольше, чем на поезде до Москвы, или на самолете до Америки. При штатной продолжительности дороги в 10-12 часов. Ехать 100 км. Еду в грузовом отсеке, молодые едут "на броне", цепляясь чем можно за все за что можно. Ощущение, как будто едешь на слоне и верблюде одновременно. Я, правда, не ездил ни на том, ни на другом, но мне кажется, сравнение верное. Едем напрямик через лесок. Через кусты и деревца. Ощущение, что мы на танке. Понимаешь, что трезвым управлять просто нельзя - будет страшно. Понимаешь, что в принципе состояние водителя соответствует состоянию дороги, или, вернее, направления, по которому мы едем. Водитель подтверждает это предположение, говоря: "Где вы видели трезвого танкиста". Понимаешь, что ехать трезвым тоже нежелательно, и поэтому уже вместе с вездеходичками принимаю допинг. Местный допинг - это настойка чаги, древесного гриба. Выпьешь 25 г - хорошо, 50 - еще лучше. После 100 г., по словам вездеходчиков, улетаешь далеко и надолго. Вспоминаются рассказы о наводящих на города Европы ужас русских пьяных танкистах и понимаешь, что по-другому ехать на танке просто нельзя. Особенно запомнился въезд в реку: быстрое течение, крутой берег, вода играет потоками на валунах и вездеход начинает спускаться... Все на "крыше" цепляются за всё, что можно и задерживают дыхание - авось пройдет... Две крупные поломки - теряли катки и меняли балансир. После второй поломки я опять засомневался в том, что мы доедем. Главным инструментом и прибором, при помощи которого проводились ремонтные работы в нелегких полевых условиях, был кувалдометр. Водитель постоянно добавляет, говорит, что без допинга не может. При очередной поломке Костя ловит двух здоровых хариусов, а потом еще двух. Ремизов поменьше трех. Еще и не доехали, а уже котел рыбы. Таких крупных хариусов я даже не видел. Костя воспринимает свой успех спокойно, будто всю жизнь ловил таких. Один из спутников кричит другому: "Ты смотри, чужие мужики нашу рыбу ловят". Тот налаживает спиннинг и ломает его на первом же крупном хариусе. Вершиной нашей рыболовной квалификации была пойманный Лехой с первого же заброса хариус в месте, полностью и безрезультатно исхлестанном местным рыбаком. 
16 июля На 14 часу езды забываюсь во сне, просыпаюсь и понимаю, что еще немного и я просто умру. Первый день похода со Скрипкиным, ибо заброска - это уже поход, всегда без сна. Засыпаем все. Особо крепко засыпающих отправляем вниз, чтобы они во сне не свалились вниз с трехметровой высоты. Спим и держимся сами, держим друг друга, держим падающие вещи, кажется они тоже засыпают. Как не засыпает механик-водитель я лично не понимаю. У нас уже нет сил, а он за рычагами, проводил ремонт, начал дорогу уже никаким, за время дороги успел протрезветь и опять захмелеть. Видимо, допинг помогает. Кажется, дорога не кончится никогда, кажется, водитель заснет на ходу и мы куда-нибудь свалимся с обрыва. Понял назначение второго вездеходчика, сидящего в кабине. Он следит за водителем, чтобы тот не уснул. Тоже пытаюсь следить за водилой. Не получается, чувствую засыпаю сам. Боюсь, что водитель все же не выдержит, остановится на сон, а он, судя по его состоянию, должен продлиться не меньше суток. Это тревожит. Приехали... Вездеход стоил 25 тысяч. Вначале дороги я думал, что это дорого и часть денег надо будет попытаться, поторговавшись, не отдавать. Сейчас уже так не кажется. В благодарность, что мы все же добрались до места, радостно и без попыток дебатов с моей стороны отдаю всю сумму, которая уже не кажется чрезмерной. Отличное место. Каменистый пляж. 
Здесь сливаются 4 реки, образуя пятую. Место называется Пятиречье. 10 утра. Ехали всю ночь, которая и не ночь вовсе. Если не брать во внимание гнус (мокрец) и комаров, то место замечательное. Пока спал в вездеходе, под рубашку пробрался гнус, изгрыз весь живот, а в пупке прогрыз дырку, из которой сочится кровь. А это уже следующий день. Сварили котел хариусов. Не съели. Рыбаки все носят рыбу. Жарить лень да и жара под 30 градусов и всякая нечисть летает и кусает. Переоделись в антимоскитные костюмы (у кого были). Засолили одного крупного хариуса и через час съели. Вкусно, но странновато - он же почти живой. Лучший способ. Не потрошенный и не чищенный хариус натирается солью и в фольге готовится за 10 минут в углях. Гнус похоже залез внутрь костюма при одевании и продолжает свое гнусное дело. Жуть. 17 июля Альпинисты встали в 4-00. Долго собирались. Спорили, сколько брать радиостанций. В итоге взяли вроде три. Скрипкин распределил продукты и поставил каждому к рюкзаку. Поставил на самом деле я. Кораблин свои бутылки не взял (у нас все в пластиковых бутылках). Он попросту не заметил эти предметы, В результате ушли без соли, сахара и хлопьев и почти без чая. Пытался их вернуть, но не нашел радиостанцию. Про то что они ели на маршруте пусть пишут сами. Я надеюсь, что горную часть маршрута они подробно опишут. Мишук, Дима, Тема и Макс ушли на 3 дня покорять самую высокую гору Полярного Урала Пайер. Споры, как ее называть, ПАйер или же Пайёр продолжались весь поход. Рюкзаки опять получились огромными. Идти предстоит в жару. Тепло так, что в реках, которые текут из снежников, прогрелась вода и можно спокойно купаться. Помню (а там были и Ремизов с Кораблиным), на Приполярном Урале вода была ледяной. 17 июля у покорителей вершины Восхождение на Пайер представлялось нам в качестве небольшой прогулки. Вещей немного, дорого недлинная, вершина невысокая, мы опытные. Профессор - альпинист, Артем - покоритель Алтая, я тоже вроде не шиком брит. Дима не разубеждал. Форсирование речек. На 1,5 км тратим полтора часа. Да, скорость не очень. Появляются первые сомнения в том, что прогулка будет легкой. Всего туда и назад было 16 форсирований, считая те, в которых нельзя было не замочить ног. Только Левую Пайеру переходили в общей сложностью 6 раз. Река эта далеко не левая, глубиной по сами знаете что. Отсутствие продуктов обнаружилось через полтора часа. Легкая перепалка, грозящая перейти в драку. Ищем виновного в том, что продукты забыли. По всему получается, что виноват я. Идти дальше без еды или возращаться? Такой вопрос перед нами не стоит. Никто даже не спрашивает, что мы там оставили. Дима уверенно говорит, что за 3 дня без еды никто не умер, отсутствие еды альпинизму не помеха, альпинисты, они вообще почти не едят и потому двигаем дальше. Я же далеко не уверен в успехе голодного восхождения и крепко надеюсь на базу геологов, которая будет на нашем пути. Сомнения усиливаются. Да поход будет не таким уж легким. На очередной остановке обнаруживаем, что находимся на Полярном круге. Решаем, как мы должны отметить пересечение Полярного круга. Вспоминается праздник Нептуна (купание в воде) при пересечении экватора. Решаем отмечать также, принимая во внимание стоящую невероятную жару. 
Второй раз переходим Лев. Пайеру. Глубоко. Естественный глубиномер (Волков - привет) зашкаливает. Кажется, вот вот поплывем с рюкзаками. Интересно, какая у них плавучесть, и какая плавучесть у нас с ними. Вот и база. Она заброшенная. Но продукты все же есть. Забираем соль и сахар по вкусу (не полностью конечно) и низкокалорийный Борщ украинский. Его здесь много. Берем на пробу одну банку. Остальные съедим на обратном пути, когда будем умирать с голоду. Геологи, будете читать, простите, была крайняя необходимость, ст.39 УК РФ. Будем еще в тех краях, долг вернем. Рюкзаки не такие уж и легкие, две палатки, две горелки, два GPSа, три ноги штатива. Еще бы две запасные ноги нам. Дорога закончилась, начались курумники, скорость упала до 2 км. в час. В этот день нам надо пройти 25. Прошли 12. Нет, это далеко не прогулка! Вечереет, на маршруте уже 14 часов, накануне почти не спали, умный прибор показывает, что суммарно за день намотали 30 км, скорость перемещения наших уставших тел по камням составляет 1 км в час. Уж полночь близится, а озера, где запланирован ночлег, все нет. Пользуясь отставанием руководителя, разбиваем лагерь и бросаем кости на берегу какого-то озерка, явно не того, которое нужно. Решаем, скажем Диману, что это озерцо и сочли запланированной точкой ночлега. Вопрос, что будем есть горячего, у меня не возникает. По моим представлениям, горячей еды у нас не будет. Неожиданное счастье. Выясняется, что у нас есть кило гречи. Она была у Димы. Этот килограмм и будет нашим завтраком и ужином в эти три дня. Пять приемов пищи. 10 пакетов. Один пакет на двоих на прием пищи, 50 г крупы на человека на раз - это наша суровая далеко не походная и даже не городская норма. Тщательно делим сваренные пакеты, но банки с тушенкой пока не вылизываем, т.е. пока еще не голодны. 18 июля у покорителей вершины 
На следующий день подъем и вперед. Выходим на ригель. Что это я не знаю точно, но там он был. И там мне тоже наступил ригель - головокружение и тошнота. Только свежесть снежника немного приводит в чувство, но снежник заканчивается, а дорога продолжается. Что со мной неясно, но что-то плохое, впоследствии решили, тепловой удар. На Полярном-то Урале! Решаю сняться с восхождения, гора меня не пустила. Меня оставляют, велят ждать до их возвращения, когда бы оно не случилось, через 6 часов или через 9. Иду к водопаду как в бреду, теряю заботливо оставленный мне Димой плащ (Дима, плащ за мной). На берегу могу только лежать. Через час прихожу в себя. Ждать 6 или 9 не хочется, собирается дождь, как-то они там на горе под ним? Решаю возвращаться на наше озеро. По возвращении его я назвал Домашним. Отсыпаюсь. Приходит профессор, его тоже гора не пустила. 
Вечером встречаю усталых покорителей. Их скорость передвижения - 500 м в час. Профессор ругается по поводу малого количества чая. На следующий день - обратный путь. Традиционно ранний подъем, будит профессор. Я не верю, что была команда вставать, выползаю из палатки к командору. Он подтверждает приказ. Обратный путь легче чем дорогу туда. Курумники проходим быстро. Вот и приют. Обедаем в балке. Стены увешаны порнокартинками на весь вкус. Бесчисленные женщины и почему-то Тарзан. На книжной полке - Шукшин, Лермонтов и Есенин. Да, развлечения в балке на любой вкус. Возвращаем геологам Борщ украинский - он не пригодился, но зато он повидал горы. У профессора уже глюки, впереди он видит сначала замок, а потом военную базу. Предлагаем пойти проверить. Под конец почти бежим, так хочется домой, реки форсируем, почти не замечая их. Живо представляем встречу. Все радостно выходят из своих палаток к нам, обнимают, наливают, расспрашивают. (Так почти и получилось.). От базового лагеря до места стоянки в горах шли 15 часов по курумникам, тундровым кочкам, рекам и снежникам. Пришли на стоянку никакие. Жара выматывала и мы все время удивлялись, что же это происходит за Полярным кругом. Тепло так, что в реках, которые текут из снежников, прогрелась вода и можно спокойно купаться. Помню, на Приполярном Урале в это время года вода была ледяной. Утром, оставив палатки и рюкзаки (ненаселенка - нет ни души) Мишук, Дима, Тема и Макс ушли покорять самую высокую гору Полярного Урала - Пайер. В основном шли по снежникам и курумням, избегали скал, поскольку альпинистского снаряжения не брали. Гнус и комары исчезали только при ветре, в любое другое время они были с нами неразлучно. И жара. После восхождения на скальное предгорье с красивейшим (снизу) водопадом все приморились и отдыхали на вершине плато. Устали. Макс очевидно перегрелся и начал терять координацию на курумнях, что весьма опасно. Решили отправить его назад, снабдив рацией. Пошли вперед втроем, на душе кошки скребли, как Макс,- ошибка, конечно, нельзя отправлять одного, до стоянки 4 часа ходу по снежникам и курумням. 
Через 4 часа дошли до перевала, оказались у подножья Пайера. Пошли на вершину "в лоб", показалось крутовато, наверняка где-то должен быть более пологий подъем. Устали, все-таки 8 часов хода. Кораблин начал отставать и сказал, что пойдет в своем темпе, возможно спустится на перевал. Впереди остались двое - Дима и Артем. Пошел долгожданный (жара) и нежеланный (Пайер) дождь, за ним черные тучи, гроза и все такое прочее. Дима и Артем "залегли" наверху в каких то "карманах" пережидать дождь, Кораблин, посидев на перевале, оставил записку о своем возвращении и пошел в обратный путь, рассудив, что "первопроходцы" вернутся не скоро. Через 5 часов Кораблин пришел на стоянку, встретил Макса, поели и стали ждать возвращения ребят с Пайера. Рация дала связь с ними только через 3 часа, а вернулись они в 12 часов ночи (белой, к счастью). Вернулись никакие. Радости большой я лично не испытал (Кораблин), а бога благодарил за то, что дал всем вернуться живыми и здоровыми. 19 июля у покорителей вершины Утром пошли в обратный путь к базовому лагерю (~ 12 часов) 
17 июля в базовом лагере Альпинисты встали в 4-00. Долго собирались. Спорили, сколько брать радиостанций. В итоге взяли две. Скрипкин распределил продукты, а Макс поставил каждому к рюкзаку (молча). В результате Кораблин свои бутылки не взял (у нас все в пластиковых бутылках) и узнал об этих бутылках уже на маршруте. В результате ушли без соли, сахара и хлопьев. Пытался их вернуть, но не нашел радиостанцию. Про то, что они ели на маршруте, говорить грустно. В общем не голодали, но и не наедались. К счастью был коньяк, спирт и ледниковая вода, которую пили до тошноты. Миша свою палатку, в которой я буду пока жить, оставил открытой. Там "зверинец". Эта история с палаткой профессора повторялась каждый день. Желая облегчить гнусу задачу проникновения в палатку, он каждые утро и вечер полностью оставлял ее открытой. С помощью спирали снизил число гадов с тысяч до сотен и залез писать дневник. День опять будет жаркий. Сыр - целая головка расплавился и превратился в лепешку горячего плавленого сыра. Сало и колбаса плавятся меньше. Спирт даже не открывали (кроме пресеченной попытки Ремизова в поезде). Сейчас 7 утра. Поставил тент. Убрал из палатки спираль. Не всех она берет. Оставшиеся в живых насекомые мстят за погибших. Пупок кровит. Эта фраза записана в дневнике много раз, но я ее буду при наборе пропускать. Смотрите на фото живот Макса и вы поймете, что эти гады с нами сделали. Поймали крупного хариуса с ящерицей в животе. Где их свела судьба? Хариус в фольге это что-то! Правда Костик рыбу все же чистит и потрошит. Кроме рыбы только раз варили макароны. Воду пьем прямо из реки, жаль, что не холодная. Погода явно аномальная. Спал в палатке практически голый. Сейчас 8-00, температура приближается к 30. Вспомнил опять Приполярный, там градусник показывал 8 градусов у Рубенчика в кармане! Алексей и Костик спят. Четыре реки сливаются в пятую и каждая шумит по-своему. Над рекой две огромные чайки. И кукушка. Кукует очень коротко, так что лучше не загадывать. Спросил, сколько дней меня будут жрать комары. Ответила, что три. Врет! Жара. Ребята пошли рыбачить. Выбрал самого крупного (45 см), у меня локоть 45 см. Запек в фольге. Получилось не так вкусно как у Ремизова. Больно большой. Нужно было держать подольше. Осилил только половину. Прошли двое на кате. В небе не облачка. Дует южный ветер. Хариус берет на маленькие яркие униварсалки, но лучше всего на слепня. На слепня практически каждый заброс успешный. Ребята ловят и отпускают. Съесть столько рыбы невозможно. За двое суток готовили еду два раза - макароны и суп. Остальное рыба. Лежу в палатке. Костик бегает по берегу, пытаясь снять накомарник и попить чая. Ночь. Светло и жарко. 18 июля в базовом лагере В 6-00 шум вездехода. Приехали рыбаки из Удмуртии. К нашему костру не подошли. Подошли трое местных с водителем вездехода (брат нашего водителя Андрея), они ехали как и положено 10 часов... Угостил их запеченным хариусом и чаем. Уехали. В палатке опять полно гнуса. Ребята спят. Сварил кашу. Сыр, хоть и растаял, но вкуса не потерял. Есть его можно только утром пока прохладно. Вылез по примеру Костика на каменистый остров посреди реки. Там ветер и нет гнуса. Есть слепни, но их просто мало по сравнению с мелкими гадами. Ремизов лежит недалеко голый совсем. Похоже я перегрелся. Нет, то что Ремизов голый совсем, это не было галлюцинацией. Муторно. Погода играет. Сильный дождь и снова солнце. И так много раз. Костик видел маленькую собаку, которая была в лагере и что-то ела. Подозреваю, что это лиса и ест она колбасу. Проверил колбасу, ее много, но сколько палок было, и сколько взял Дима я не знаю. Убираю сумку с колбасой в тамбур палатки. На ужин Костик запек двух хариусов. Но нормально поесть невозможно - комары жрут. Все правильно, у нас еда и у них еда. Бегал с хариусом по берегу, немного отъел. В кораблинской палатке гнус пролезает сквозь сетку. Завтра должны вернуться наши альпинисты. 19 июля в базовом лагере Пасмурно. Прохладно. Градусов 20 а то и меньше. Ветерок. Гнус в метре от земли. Стоять можно, сидеть и лежать нет. Голову обдувает ветром. Пошел по лагерю и нашел палку колбасы. Сумки с колбасой в палатке нет. Нет и сыра. Хищники унесли у нас 10 палок дорогой колбасы. Решили съесть по кусочку сыра, пока прохладно, но и сыра не обнаружили. Пропала также сковорода с рыбой. Обеденный перекус с быстрой едой накрылся... сковородой! Костик опять про собаку, которая лежала в кустах и следила за нами. Ни я ни Леша собаку не видели. И как она могла сожрать столько? Ущерб составил несколько тысяч. Версия, что были люди, имеет право на существование, зачем бы собака унесла рыбу вместе со сковородой. Я ее (сковороду) нашел метрах в 100 от лагеря. Загадка, кто украл еду, так и осталась неразрешенной. Гадали весь поход, гадаем и сейчас. Дневник разместим в Интернете и, Люди, обладающие хоть какой-либо информацией об этом происшествии, напишите нам! Уже впоследствии, на обратном пути, местные выдвинули версию, что это был песец. Ждем ребят. Сварили суп и разбавили спирт. Спирт разбавляли до градуса Полярного круга, т.е. до 66 такой напиток назвали Полярной звездой. Уже вечер, а их нет. Где-то в 23 они появились. Вечер полон рассказов. За продукты никто не ругает. Но настроение у меня не очень. Рад за ребят - флаг СГАУ поднят на самой высокой точке Полярного Урала. 20-е июля все вместе Утром выяснилось, что пропала и пластиковая коробка с 1 кг топленого масла (предположения о разумности тех, кто воровал, усилились), и рюкзак, в котором был сыр (потом рюкзак нашелся, зверь его не крал). Долго собирались. Вышли и сразу стало весело и мокро. Макс: "Плыть одному не очень весело, и, прямо скажем, скучно. Это тебе, т.е. мне не Карелия! ВВП предлагает представлять себе впереди девушку топлесс. Честно пытаюсь. Не помогает. Вместо девушки у меня полная байда жратвы, вся еда у меня, затону, кранты всем. В общем, вместо высокого - девушки везу низкое - жрачку. Вообще, весь поход не прекращались дискуссии о девушках в походе на Полярном на Урале, их роли и значении. Выживут ли они, занимает наши изрядно ослабевшие от отсутствия интеллектуальной работы умы. Решаем, что девушек в принципе можно сюда взять, но только тех, которых не жалко, и в случае чего можно оставить здесь. Таких у нас нет. Посему идем без них." 
Стоячие волны выше головы. Я весь мокрый, но фартук не пускает воду в байду. У Леши и Костика байда без фартука быстро заполняется водой. Большие камни подводные и надводные. Река Танью, которая приняла воду четырех рек мощная и быстрая. Мы потом замеряли скорость байды по течению GPS-навигатором. Не гребем - 12-13 км в час, гребем 17-18 км в час. Надо быть внимательными. Команда "обходим камень справа", но уже поздно. Ударяемся боком о камень. Байда перевернулась. Ныряю вниз головой, спасжилет быстро выталкивает меня на поверхность. Весло в руке! (потерять весло - позор для водника). Рядом проплывает сапог. В одной руке весло, другой держу байду, но сапог чем-то поймал. Вещи привязаны. Дима тащит корму, я нос. Выплыли на берег. Утопили по одному сапогу из каждой пары, накомарник и юбку, которая как мне казалась мешала. Юбка - это такая резиновая штука в снаряжении байдарочника, которая соединяет человека с байдой. Фотоаппарат был в маленькой герме, но не привязан. Не уплыл, но работать перестал. Все живы и здоровы, и даже не нахлебались. Только теперь у меня нет сухой одежды. Скрипкин отдал мне свой одинокий сапог. Теперь у меня высокий сапог 45 размера и низкий 42. 
Прошел в них весь поход и выбросил только на пристани в Мужах. Ночуем на замечательном месте. Хариусы печеные, соленые, вяленые. 21-е июля Дождь почти постоянен. С тоской вспоминаем солнце и жару. Опять шиверы и перекаты. На перекатах нужно вылезать (это делает Дима). Сели прочно на здоровый камень. Между нами и вторым камнем щель в полметра. В эту щель со свистов пролетает байда Макса, а затем байда Кораблина. Проскакивают с точностью до сантиметра. Если бы щель бала поуже, получилась бы свалка с переворотом. Дальше крутой поворот. Вода с силой бьет в берег, из которого торчат упавшие деревья. Макс совершает акробатический трюк. Трюк был прост. Я зазевался (плыл-то один, пытался представлять девушку топлесс) и меня несет на низко поваленные рекой деревья, избежать их уже не успеваю, принимать их на грудь - неохота (Пшено: Макс лукавит, это было смертельно опасно, его бы просто надело на острые сучья), да и оверкиль я не люблю, эскимосский переворот на байде делать не обучен, просто прыгать в воду тоже не хочется, там сыро, наклониться и спрятаться в байдарку - слишком низкие деревья. Решаю перепрыгнуть дерево и упасть обратно в байдарку и попытаться занять свое место. Прыгнул. Попал действительно опять на байдарку, но не удержался и свалился все же в воду. Висевший на шее фотик замок и замолчал. Прыжок обошелся в две тысячи. Плывем. Мест для стоянок нет! Кругом болота. И никакой положительной перспективы. Напротив, места все хуже, течение все слабее, мы всё уставшее. Неужели придется плыть до самого озера. Не зачалитсья нигде. Даже по нужде ходим по очереди из байдарок. Нет, девушки в таком походе явно не нужны. С ними только трудней. В целом наш отряд в этот день напоминает бойцов срочной службы, мысли только о женщинах, о еде и о том, когда все это кончится. На карте навигатора есть точка привала прошлых лет. Надеемся, что это прекрасное место. Даже не надеемся, ибо оснований для надежды нет никаких, а просто верим. Этой наивной верой мы тоже напоминаем бойцов. Гребем. Навигатор показывает, что мы уже на месте. Пригорок метров 5. Наверху видна ровная желто-зеленая поляна. Чалимся. Время 22-00. Это моховое болото! Высокие кочки, карликовые березки и множество ярко оранжевой морошки. Встаем под недовольное ворчание народа (Кораблин ворчит особенно ярко). Пытаюсь найти старое кострище. Нет! Вырубаю рагули и палку для костра, пока народ ставит палатки. Слава богу, костер горит, но кончились силы. Заползаю в палатку. Дима приносит макароны. Через силу ем и засыпаю. Что там делает народ, не знаю. Да в общем то же самое, через силу ели и засыпали, оставив профессора у костра поворчать одного. На этой стоянке в очередной раз подтвердился вечный туристский закон: лучшая стоянка всегда находится в километре ниже по течению от того места, где стоите вы. 22 июля Утро. Дождь. Костер под дождем... В целом погода нас баловала разнообразием: жара и прохлада, дождь и ветер. Снега не было только. В конце маршрута его ждали в гости, но не случилось. Плывем. Дима бросает спиннинг. Надеется поймать большую щуку. Окунь примерно грамм 400-500. Отпустили. Снова окунь и т.д. Можно просто опустить блесну за борт и снова окунь. Огромное озеро Варчаты. По нему до егеря или базы км 10. Ветра нет. Повезло. Озеро мелкое и ветер быстро поднял бы волну. Мы потом узнали, что ветер дул 4 дня и мы бы просто не прошли. Впереди км в 6 на острове что-то желтое и высокое. Через час стала видна часовня. Подплыли посмотреть и перекусить. Трое рабочих. 
Часовня из дерева, даже купола. Рабочие трезвые. Мы перекусили и с Максом малость выпили. Ремизов оторвался вперед. Связались по рации с берегом. Егерь сказал, что у него полно народа и пусть мы идем на базу. Идем на базу. Там уже Ремизов договорился о бане и кухне. Баня стоит 1000 руб в час и он взял 2 часа. Номера плохие по 3000 за сутки, отличные 5000. Макс идет уточнять цены. Они как это водится здесь северные. Баня 1000 рублей в час с человека. Мы должны за 2 часа 14000. У нас таких денег просто нет. 
Директор сразу теряет к нам интерес и не пускает на кухню, куда газ привозят вертолетами. Макс договаривается на 1 час бани за 2000 со всех и о ночевки в доме, где живут рабочие. Мы с Димой ставим палатку. Спутниковый телефон по 500 рублей. Пачка "парламента" - 250. Содержательный разговор Димы с сыном! Баня замечательная. Веники, шляпы, лапти, шампуни. Я человек не банный, пусть любители добавят впечатлений. Ночью их в домике сожрали комары. От комаров спас Костик, включив раптор. "Ночью неожиданно у Кораблина вышли из строя штаны". Эту новость без комментариев нам сообщили утром. Даже в Самаре не объяснили про штаны, а Кораблин такого вообще не помнит. 23 июля Отошли. Идем мимо базы егеря. Егерь Андрей здоровый, веселый мужик. При нашем появлении запевают песню "Эх Самара-городок". Приятно. Мы тут первые из Самары, о чем будет сделана запись в журнале. Выходим из озера Варчаты в спокойную реку Варчатывис. Догоняем Ремизова. Просят помощи. На крючке щука примерно в метр. 
Она их водит уже минут 20. Устала. Стоит (или лежит на поверхности) мордой к байде, будто готовясь к нападению. Ремизов голосит, что она не нужна, давайте отпустим, я не люблю щук! Костик, который ее и поймал возражает. Даем им подсак. Он маловат, согнувшись она слегка проваливается в него. Леша с трудом отрывает подсак от воды. Теперь куда ее. Макс, у которого место первого гребца свободно, категорически отказывается. Еще бы, она такая страшная, я ее просто боялся! Ремизов с воплями, что она ему что-нибудь откусит, бросает ее к себе. Обзывает ее скользкой и вонючей тварью, и еще всякими бранными словами. Давит ее ногой о шпангоут до смерти. Позже сам ловит щуку чуть поменьше. Оцениваем их в 6 и 4 кг. Потом быстрая река с шиверами Войкар (именно здесь делались замеры скорости) Вечер. Каменистая коса. В лесу старая стоянка. Красиво. Комары и гнус всегда и в большом количестве. Варим ужин. Костик вырезает из щук громадные порции филе. И жарит красиво и вкусно. 
Осилить вечером не удалось, там почти по 1 кг на брата. Ели еще утром и в обед! Сытый и искусанный Ремизов улез в палатку и отказывается играть и петь, так как у него нет живого места от укусов. Можно подумать, что такие места есть у других. Даем ему гитару в палатку и он устраивает концерт по заявкам, а потом полураздетый вылезает и поет еще. "Любимая" песня Кораблина "38 узлов". Светло всегда. День у нас сдвинулся. Плывем до 22-00. Встаем в 10-00. Костер утром за Мишей, каша за мной. Так меня освобождают от всех тяжелых работ, с удовольствием готовлю еду. 24 июля Утро на косе. Горные реки закончились. Но впереди огромное озеро и, похоже, ветер. Входим в озеро - Войкарский Сор. Ветер. Нужно перейти на другую сторону. Стоим на полузатопленном островке, думаем что делать. Я не думаю, думать, как всегда, есть кому, а я пытаюсь хоть немного спрятаться от ветра. Решили пересечь рукав по кратчайшему пути, а потом идти вдоль берега. Решили. Но Ремизов сразу ушел в открытое море. Волны везде, но вдоль берега хоть можно выброситься на берег. Мы следуем общему решению, тем более, что его принимал сам Диман. Идем вдоль берега. Ветер усилился. Волны жуткие. Мы по таким на Волге не плавали. Дима борется с волнами, а я просто сижу и боюсь, представляя, что будет в случае переворота. Скрипкин советует не сильно фантазировать, и без этого страшно. Лучший вариант - нас выбрасывает на берег, байду ломает и что дальше делать. Остальные варианты еще хуже. Потерял из виду Ремизова с Костиком и фантазия опять разыгралась - они то идут не вдоль берега, а в километре от него. Максу хуже всех, он в байде один. Нос забрасывает, он то гребет, а то табанит. Вдруг на берегу видим байду Ремизова, людей нет. Макс думая, что нужна помощь гребет к берегу. И тут из кустов поднимается веселый Леша. Максу можно не чалиться, но уже поздно, байду выбрасывает на берег, она полна воды. Наша байда и байда Мишука и Темы продолжает опасное движение. Сквозь деревья и кусты на берегу видна спокойная вода. Сильно гребем туда, перепрыгиваем перешеек и тишина. Маленький залив защищен от ветра деревьями. Вторая байда повторяет наш маневр. Дима уходит на разведку и быстро возвращается с радостной вестью, что мы на Лиственничном мысу и за мысом ветра нет. Просто рай. Песчаный пляж. 
А за мысом ревет ветер. Появляется Макс, на границе ветра и штиля его захлестывает водой. Он выскакивает из байды. Пришел! Злы на Ремизова, но предлагаю Диме помолчать и сам высказываю Ремизову претензии, имея в виду его переход по озеру. Неожиданно вступает Макс, а потом и Дима. Претензии справедливые, но высказаны излишне резко. Я уже жалею, что начал. Леша обиженно уходит и сидит на мысу. И тут в беседу вступает Мишук, который обычно больше всех ворчит на Лешу. Суть выступления - ругаете Лешу, а у самих рыльце в пушку. Высказывает Скрипкину претензии по руководством восхождения. У Димы оправдание: "Очень хотелось взойти". Я не очень убедительно пытаюсь доказать, что это не альпинизм, а туризм. Но Мишук, конечно, прав - правила эти написаны кровью. 25 июля Для проснувшихся рано жарю картошку на сале. Красиво и вкусно. Жаль не для всех, наверное, я не прав! Каюсь. (Ничего, пожарите в следующий раз еще) 
Получается, что лепешки и картошка были в один день! Подтвердите или опровергните! Утро. Решаем выйти в 16-00. Это командует Скрипкин, народ озадачен: идемте утром, зачем сидеть. Но я то знаю, как не любит Скрипкин деревни, да и лепешки можно спокойно испечь. Это наш последний переход. Решаю поставить тесто, пока народ спит. Позже Ремизов замешивает еще. Сам садится жарить рыбу и печь лепешки. Сильный огонь, масло горит. Леша вспоминает китайскую кухню. Также пытается печь и лепешки. Очень быстро, но они получаются как подгорелые пончики. Отнимаю у него сковороду (спасибо Максу за замечательную сковородку!) и пеку сам. Мои явно красивее, но смели и те и другие! Вышли в 16-00. Ветер сначала попутный, потом сильный боковой. Идем вдоль берега, там мыс, за которым нужная нам деревня. Волны круче вчерашних. Просто жуть. Пусть сюда каждый напишет пару слов про этот переход. У меня нет слов и сил. Если волны зальют байду, переворот неизбежен! Кораблин выбрал сложную тактику с галсами и опасным поворотом. Обходим мыс. Там мель. Байду захлестывает, но мы уже за мысом, там тишина! Местные (ханты), узнав откуда мы пришли, удивляются и говорят, что в такую погоду никто нас не повезет на моторке в Мужи. У нас там завтра утром Метеор. Долгие переговоры с населением. Пытаемся изобразить, что мы и сами можем поплыть по Оби. Пока рядились, лайки сожрали наше сало и пакеты со всякими орешками. Еды теперь нет и вряд ли сможем поплыть по Оби. Мишук договорился с девушками о ночевке возле их дома, нет, чтобы у них дома. Наконец, один хант предлагает часть народа посадить в моторку, а две байды с народом везти на буксире. На этот странно жуткий вариант не соглашаемся. А может стоило бы. Было бы еще одно приключение под конец, поинтересней вездеходной заброски, да и вещей в результате могло бы у нас поубавиться. В итоге, едем на двух моторках по 4000 за каждую. В одной мужик, во второй пацан на вид лет 12. Лодки старые, а моторы "Ямаха". Вторая не выходит на редан, один рюкзак отдают нам. Понеслись. Жалею, что не оделся потеплее. Время позднее и ветер холодный, спина леденеет, а в рюкзаке полно теплых и сухих вещей, высушил только на последнем привале. У нас барахлит мотор. Меняем положение бака. Поехали. Через час Мужи. На берегу сгоревшие дома. Загаженный туалет. Холодно. Постоянно пробуя, Мишук разводит чаем спирт. Выпили. Надел на себя кучу теплых вещей. Хорошо. Вопрос, где ночевать. Цены в гостинице московские. Решаем поставить палатки на дебаркадере. Так и жили, составляя конкуренцию местным бомжам, ибо еще немного и нам бы начали подавать. Видели бы меня в этот момент мои клиенты! Заказов явно бы поубавилось. 26 июля Сегодня в 13-45 отплываем в Березово. Нашли почту и переговорили с домом. Березово. Место ссылки Александра Меньшикова. Народ гулял по городу. Памятник Меньшикову поставлен в наше время благодарными жителями. 
Ночуем в зале ожидания. Это лучше, чем на дебаркадере в палатке, но спать все равно сложно. Ремизов таки ставит на палубе палатку. Ночью на них падает пьяный мужик. Леша бил его ногой. Теперь нога болит. 27 июля Встали в 5-00. Пирожки в столовой, чай, кофе. Взяли пирожков в дорогу. Загрузились. В метеоре конвой. Сидят рядом с нами. Ментов больше, чем зеков. В туалет водят по очереди с тремя ментами. Скорость по навигатору 57 км в час. Приобье. Общий вагон в конце состава. Опять долгое таскание. Народ боится, что придется спать сидя, но я знаю, что к ночи обычно все находят спальные места. Но возвращение явно идет по восходящей. Теперь уже спим с относительным комфортом, только Леха на третьей полке. 28 июля Свердловск. Тема сделал общий диск с фото и улетел в Москву. Купейный вагон, приветливые девушки-проводницы-студентки-красавицы. (на наш тогдашний взгляд, утомленный за две недели отсутствием женского внимания и женщин как класса) 29 июля И Самара. Полно встречающих с машинами. 
Сергей принес пачку денег. Раздает кредиторам Ремизова. Все! Добавлено: 23/01/2009
Воспоминания Артема Овсянникова
Встреча на вокзале Поход начался с поездок за шкурой. Как это обычно бывает, неожиданно выяснилось, что у Алексея на байдарке отсутствует эта небольшая деталь. Благо квартира-склад-магазин оказалась в 20 мин. езды от моей работы. Попутно прикупил Максу "фартук", странный "фартук" как оказалось в последствии - как его крепить к Байде никто так и не понял (word почему-то пишет слово "Байда" с заглавной буквы). Сама встреча была для меня несколько странной: впервые они все приезжали, а я был тут. Хорошо, что поезд шёл через Первопрестольную, даже такой любитель уединения как я сдох бы с тоски, за одиночное жел.дор. путешествие до славного города Харпа. Погода в Москве в тот день была чудная и времени много. Пользуясь широкой эрудицией практически аборигена, направил народ на "Экстрим". Сработало как нельзя лучше: денег на обратную дорогу в результате хватило еле-еле до Ёбурга. Здесь же на "Экстриме", под присмотром профессионалов Лёхи и Кости, я купил первый в жизни спиннинг. Денег было жаль, но ехать с пустыми руками к рыбе - вообще западло. Железнодорожная вода Железнодорожные впечатления смешались: жирные жареные пирожки величиной с ладонь, облицованные ярким сайдингом станции ("Чум", например, коротко и ясно). Жара такая, что, кажется, вот-вот появятся море и пляж, а тем временем лес мельчает до тундры включительно. В Харпе мужик на платформе дружески хлопает меня по плечу: "Осторожней с фотоаппаратом. Погранцы увидят - отнимут. Там погранзона",- показывает за железную дорогу. Но Харп больше известен другой зоной. От вагонзаков в нашем поезде торжественно отъезжает колонна новёхоньких сверкающих хаки фургонов с решётками на маленьких окошках. Достали первые баллоны "Гартекса". По парковке у станции в ожидании встречающих прыгает целая семья, лишённая репеллентов. Пешка Т.н. "боевой камуфляж" держит комара и мошку снаружи неплохо. Покусаны колени, локти, зад - натягивающие сетку части - остальное более-менее цело. Кроме того, в этом эротическом костюме сравнительно прохладно: продувается малейшим ветерком. Самая спортивная часть маршрута. Ранний подъём. Методически форсируем одну речку за другой: переобулись в мокрое, перешли, переобулись в сухое. Идём по самому разнообразному рельефу: вездеходная колея с водой, вездеходная колея без воды, кочки болотные сухие, кочки болотные мокрые, галька речная, курумник (мелкокаменный, среднекаменный, крупнокаменный), плотная галька (почти грунтовая дорога), снежник. Очень увлекательно. База геологов. Остатки бестолкового мужского быта. Распахано вездеходами и засрано всё вокруг на гектар - мусор, детали машин, ржавые бочки, носилки под породу. Соляркой разит за километр. Проглядывает привычка жить начерно, зло и небрежно. Под пригорком, на котором стоят геологические хибары, изумительного цвета река глубокая и голубая. На GPS 66. Купание на полярном круге: галька, ледяная вода, солнце, кровососы. К вечеру начинает проскакивать раздражение: надо дойти до точки, которую кажет GPS (Дима), пора вставать (остальные мы). Под конец дневного перехода сложное форсирование по камушкам глубокого потока. Лишь по счастливой случайности никто не окунулся. Дошли до озера, которое Макс в последствии назвал "домашним". В итоге все остались недовольны: Дима потому, что до точки не дошли, мы-остальные - надо было вставать в "месте первого бунта", т.е. на площадке в камнях. Наша с Максом палатка легла окончательно: треснуло вдоль второе колено каркаса. Выход на гору До первого перевала довольно далеко. Курумник, небольшие снежники. Макс бодро прыгает впереди. Солнце обещает нечастую в этих местах панораму. Высокий, но маловодный водопад существенно оживляет марсианский пейзаж. Разноцветные осыпи очень напоминают Алтайские. Вода здесь везде изумительно вкусная, кажется можно пить бесконечно. После первого перевала Максу засомневался, "а выключил ли я утром в лагере утюг"? Никто точно не помнил. Он засуетился и быстро ушёл, под тем предлогом, что у него-де голова закружилась. Надо сказать, тема одиночества буквально преследовала Макса в этом походе. После второго перевала МА, увидев, что гора, в общем-то, небольшая и особого спортивного интереса не представляет, а кроме того подходят тучи, и насладиться панорамой с вершины не удастся, остановился, как выяснилось позже, пописать в уединении стихов. Вот кое-что из сохранившихся на перевале строк, в которых сквозит естественный лаконизм и скромная мужественность природы Полярного Урала: "Ушёл... МК". Лезть на гору не особенно хотелось. Выглядела она как-то неприветливо: осыпаться вместе с камнями не хотелось. Вместе с небом и горой мы с Диманом были затянуты тучами. Пошёл горизонтальный дождь. Диман молниеносно спрятался от него на небольшой уютной площадке. С одной стороны площадка была защищёна от ветра и капель большим плоским камнем - с другой обрывалась в изрядную пропасть. Добрался я до него не без трепета. Только сейчас до меня дошло: мне в моём мажорском мембранном "Баске" было не понять порыва нежелавшего промокнуть человека. Сначала я шёл в гору аж с трекинговыми палками, затем убрал палки в рюкзак, и, наконец, задирая голову при каждом шаге, стал биться затылком о торчащий из рюкзака штатив. Так я чувствовал высоту и крутизну. Камни здесь со специальным противоскользящим покрытием, остающимся достаточно шершавым даже под дождём. А на вершине после дождя они пищат. Никто не знает что к добру, а что к худу. Кончилась вода в бутылке. Прошёл дождь и напоил нас дождевой водой в углублении скалы. Облака не сплошные и мы видим 4 долины. Сидим и смотрим на пейзаж подходящий для картины Леонардо: горы, озеро, синеватая дымка скрывает границу зеленой тундры и неба. В походе 90-95% времени испытываешь негативные эмоции, но немного хорошего может всё перевесить. Провёл мысленный эксперимент: а что если бы мы сюда на вертолёте прилетели, торкнуло бы? Наверху комаров и мошки существенно больше. Вершина обозначена дощатой пирамидкой с несколькими табличками. Там даже есть памятный знак к юбилею Воркуты. Слезаю с горы нехотя. Даже пробую спускаться по снежнику. На камни уже нет сил смотреть. На снежнике хуже, так что, помечтав немного о кошках и ледорубе, возвращаюсь на камни. Дима уже ждёт меня внизу: кормит комаров на снегу. Сыплю камни просто бездарно. Немного пригодилась рация: макс сообщил, что оказывается, утюга не брал, а профессор пришёл. С "водопадного" перевала спустились быстро и рационально. Макс по рации сообщил, что придёт нас встречать. Останавливаемся у каждого ручейка и никак не напьёмся. Мне интересно, а если бы гора была на 300 метров выше? А на 500? Несмотря на телесные немочи, душевное ощущение невыразимо приятно. Действительно, в "пешке" или даже на сплаве, где дневной целью является просто точка на плоскости, к концу дневного перехода нервы натягиваются и мерзко дребезжат. Напротив после удачного восхождения чувствуешь полное удовлетворение и нежность ко всему и всем, как после секса. В этом состоянии почти конечной усталости ощущаешь полную безответственность: цель достигнута, и ты ничего больше физически не можешь. В миру нечасто можно ощутить такой безусловный отдых по-настоящему честно и до конца усталого человека. Именно по сравнению с этим крепким, румяным, по раблезиански жизнерадостным мазохизмом похода любой другой отдых - просто говно, назовём вещи своими именами. После перевала я мечтал о чае. Я давно так не мечтал - ясно и чётко, о сладком, чёрном, горячем с лимоном и коньяком в своей стальной кружке. Я знал, что в лагере есть абсолютно все ингредиенты. Увидев, наконец, "домашнее" озеро и лагерь, мы отпустили Макса исполнять наши простые мечты. Не прошло и часа как мы триумфально вползли. Чай был ТОЧНО ТАКОЙ КАКИМ Я ЕГО ПРЕДСТАВЛЯЛ! Понимаешь ли, дорогой читатель? ТОЧНО ТАКОЙ, КАКИМ Я ЕГО ПРЕДСТАВЛЯЛ! И цвет, и аромат, и вкус, и тепло, и кайф. Как же часто наши мечты, будучи реализованными, не приносят предвкушаемой радости?! Может быть, это от того, что в сытости, тепле и бодрости, трудно найти действительное своё желание? Тем больше ценятся такие исключения. В завершении этой части хочу сказать спасибо Максу за кашу, чай и полстакана водки. Заползаю в нашу лежачую палатку и отключаюсь, счастливый. Сплав Мне повезло с капитаном. Во-первых, у МА было всё для сборки и ремонта байдарки. И "всё" это ещё мало сказано. У него было спецприспособление для оттягивания штифтов на стрингерах и! у! него! был!! МОЛОТОК!!!Во-вторых, я впервые наблюдал на редкость профессиональное судовождение. Эпизоды, связанные с этим искусством я упомяну в своей истории, дабы оные не токмо забыты не были, но и послужили примером для всех юношей берущих в руки весло. Эпизод первый, "Сцилла и Харибда". Буквально на пару килОметров ниже старта передняя байдарка Димана и ВВ наскакивает на камень. Диману приходиться спешится. Между Диманом (т.е. Сциллой в нашей терминологии) и крупным камнем (Харибдой) остаётся узкий проход буквально на ширину байдарки + 10 см. Первым в этот проход лихо пролетает Макс, прямо за - мы, никого и ничего не задев. Даже веслами. Сие есть похвала капитанскому искусству управления судном. Эпизод второй "Предтрючье". Через несколько миль мы немного привыкаем к реке, перекатам и становимся небрежнее. Но тут, за очередным поворотом быстроток несёт нас под череду недурственных расчёсок. Лёгким движением весла МА меняет курс так, что судно, проскакивает ровно в том месте, где ветви нависших дерев лишь едва касаются голов. Радуясь удачному манёвру, одновременно с тревогой наблюдаем за Максом. Его несёт ближе к берегу и вот-вот должно "сострунить" стволом. Не могу сказать достоверно, прыгал ли он сразу за борт или, как утверждал он сам, хотел совершить трюк подобный скейбордному (это когда катальщик, подпрыгнув, пропускает скейт под лежащей на двух кирпичах дощечкой и приземляется на скейт обратно). Я смотрел прямо на него, но всё случилось слишком быстро. Раз говорит, значит перепрыгивал. Трудно что ли было крикнуть "смотри как я могу"?! Свидетелей было бы больше. Однако этот эпизод я назвал для нас "предтрючьем" ибо лишь вовремя проснувшаяся бдилка кормчего спасла нас от подобной джигитовки. Сие есть похвала капитанской бдительности. Эпизод третий "Тридевядевятый вал". Переход через оз. Войкар надолго останется в наших сердцах. Мы шли вдоль берега 3-мя судами: Дима+ВВ, Макс+виртуальная девушка топлесс, МА+я (Артём). Ремизов с Костей, рванув напрямую через большую воду, видимо к этому моменту своё получили и тихонько сидели на берегу. Профессор выбрал тактику широких галсов, мы то отходили на кабельтов мористее под 45% к береговой линии, то возвращались под самый берег, подгоняемые в корму волной и ветром так, что чуть на берег не вылетали. В целом весело, но самым опасным моментом был, понятно, поворот. Пару раз мы довольно опасно поймали волну плашмя в борт, но ничего страшного не произошло, - не то вёслами за воду удержались, не то просто везло. Сие есть похвала твёрдости и хладнокровию капитана. |
